Сообщество Сфера энтертеймента

В Москве на 88 году жизни умер известный артист и певец Олег Анофриев.

«Вечный покой сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг...».

Эти слова песни «Есть только миг» из фильма «Земля Санникова» в исполнении Олега Анофриева в полной мере относятся и к нему самому. Все, что он делал для нас, слушателей и зрителей, было так же светло и пронзительно. Хотя сам он никогда особенно не «светился» в ряду певцов и артистов, намеренно не пиарил себя и не любил, когда его превозносили.
Помните его Летику, матроса Грэя из фильма «Алые паруса», или друга главной героини Тани, Ваню Савушкина из фильма 1958 года «Девушка с гитарой»... В фильме «Человек с бульвара Капуцинов» Анофриев появляется в роли тапера. Нет в стране человека, который бы не слышал его голоса, озвучившего героев мультфильмов «Бременские музыканты», «Как Львенок и Черепаха пели песню» и десятков других, спевшего песню «Спят усталые игрушки» из передачи «Спокойной ночи, малыши». Он сам был превосходным поэтом и написал более 50 песен, романсов и мелодий, которые тоже стали народными. Помните:

«Какая ж песня без баяна?
Какая ж зорька без росы?
Какая Марья без Ивана?
Какая ж Волга без Руси?»

Это тоже Олег Анофриев, актёр театра и кино, кинорежиссёр, певец, автор и исполнитель песен, народный артист России.

Чем запомнился актер и певец Олег Анофриев?

С начала девяностых он почти не снимался в кино, продал свою московскую квартиру и переехал жить в Подмосковье: в деревню Бузаево на 18 километре Рублевского шоссе. Я был там у него в «нулевых годах». Анофриев принял меня радушно и, напоив чаем с вареньем, водил по окрестностям, указывая на обступившие его простой дачный дом и небольшой участок имения «новых русских» с высоченными виллами и заборами: «Вот смотри, заборы по 6-8 метров. Куда уж выше? Через такой местным пацанам уже не перемахнуть, чтобы стырить соседские яблоки...» И в глазах его загорался озорной огонек, как у деревенского мальчишки.

Он пел и играл свои роли с этой искренней искрой детства, по счастью, сохранившейся в нем навсегда. В нем жил ребенок, который в каждой исполненной песне и сыгранном персонаже удивлялся открытиям мира. «Я очень поражаюсь, когда вижу некоторых своих однокашников: „Батюшки, да это же старик глубокий!“ А потом думаю: „Минуточку, но ведь ему столько же, сколько мне!“ — сказал тогда Олег Анофриев (в тот год ему исполнилось 72). — А больше всего смущает, когда встречаются люди гораздо моложе, но внешне такие взрослые, солидные и мудрые, что невольно оторопь берет. А я, как пацан, до сих пор люблю встречать рассветы...»

А на вопрос о том, честолюбив ли он, Анофриев ответил: «Только если дело касается творчества. В названии моей недавно вышедшей книги воспоминаний о коллегах-артистах „Солдат и балерина“ — суть двух моих собственных ипостасей. Я ранимый и капризный, как балерина, и в то же время готов побороться, если дело касается стихов или музыки. По молодости позволял себе шапкозакидательство, пытался „ухватить бога за бороду“. Когда-то не прочь был и Госпремию получить, ничего, правда, не делая для этого в смысле подхалимажа. „Заслуженного артиста“ получил в 1969 по разнарядке. И сейчас звания и награды мне тоже безразличны».

Дом Анофриева стоял в живописном месте на берегу Москвы-реки. Там у артиста был свой ухоженный сад, собаки. А на гвоздике в прихожей — ключи от местной часовни Бориса и Глеба. О том, как он стал хранителем этих ключей, Олег Андреевич сказал так: «Моя хорошая знакомая, стараниями которой этот храм построили еще при Ельцине, надеялась, что кто-то из президентской семьи будет посещать часовню, названную в честь Бориса Николаевича и его внука. Но часовня осталась закрытой. Вот мне и оставили комплект ключей на всякий случай. Назвать себя церковным старостой я, может, и не решусь, но, во всяком случае, когда мне кто-то звонит, хочет пойти помолиться, иду, открываю. Когда надо, могу и святой воды дать».

Хотя о том, что жизнь Анофриева в деревне была все же далека от идиллии, говорят написанные им позже шуточные строки:

«Живу, как рак-отшельник,
с фазендой на горбу.
Уютно, как в постели,
и тихо, как в гробу».

«Я мало с кем общаюсь, кроме старых знакомых из ближайших соседей, — объяснял он. — Много лет живу отшельником, не шляюсь по разным сборищам. И выжил благодаря тому, что перебрался на природу».

А в тот день, когда я был у него в гостях, вдруг произнес: «Я не смотрю на акт смерти как на трагедию. Жалко того, что ты заработал и имеешь? Ну жалко. Но я не кладу жизнь на потребу удовольствиям. Мы с женой всегда вместе что-то строили. И были этим счастливы».

«Друга не надо просить ни о чем,
С ним не страшна беда.
Друг мой, третье мое плечо,
Будет со мной всегда», — известные слова песни в его исполнении из фильма «Путь к причалу». Олег Анофриев был для всех, кто его знал и любил, таким плечом.

Трудно сказать, сколько людей вновь обретали надежду и веру в жизнь, когда слышали его серенаду Трубадура из мультфильма «Бременские музыканты»:

«Ночь пройдёт, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждёт,
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,
Солнце взойдёт, солнце взойдёт».

Олег Анофриев ушел в день общенационального траура по жертвам пожара в Кемерове. И это тоже, наверное, неслучайно. И скорбь, и всенародная память — и по нему тоже.